Из воспоминаний сотрудника ЛОВД на ст. Киев-Пасс (время - первые недели после аварии):
Все ждали сообщения правительства по поводу аварии на Чернобыльской АЭС, а его все не было.
В школах объявили, что каникулы начинаются значительно раньше и всех организованно вывезут на отдых. После очередного суточного дежурства зашел в школу к дочери. Объяснили, что для того, чтобы отправить ребенка в пионерский лагерь, необходимо срезать косу, во избежание педикулеза. Коса же у моей дочери была огромных размеров и очень длинная, а посему такой отдых нам не подходил. На семейном совете решили, что жена брата с сыном и моей дочерью отправятся к родственникам в Москву, от которых, к тому же, поступило приглашение.
Вокзал в эти дни напоминал огромный растревоженный муравейник: казалось, что все население ринулось сюда. В залах вокзала, особенно в тех, где были билетные кассы, невозможно было, протолкнуться. Толчком для паники стало то обстоятельство, что партийно-советские чиновники, получив достоверную информацию об истинной ситуации в зоне ЧАЭС, наладили эвакуацию своих детей и внуков. В аэропорту Борисполь было организовано несколько спецрейсов, а на Киевском вокзале их дети выезжали специальным поездом. В это время появился анекдот, который точно характеризовал создавшуюся ситуацию: В кассе номер 6 (касса по обслуживанию депутатов Верховного Совета) происходит обмен партийных билетов на железнодорожные .
Каждый час из билетных залов выносили по несколько человек, терявших сознание в очередях. Как только появлялись билеты, люди забывали об очередности и начиналась давка, готовая перерасти в рукопашный бой. Нашей задачей было предотвращение и локализация подобных ситуаций. Обстановку осложняло и то, что большинство кассирш оставили свои рабочие места, так как сами вывозили своих детей в регионы, расположенные за пределами столичной области или республики. Через сутки их места займут кассирши, работавшие на узловых станциях.
Было больно смотреть на ветеранов, украсивших грудь боевыми наградами, которые пытались всеми правдами и неправдами приобрести билеты для родственников.
Приходилось заниматься не свойственной для милиции работой. Долгими часами я не выпускал из рук мегафон. Убеждал, в необходимости соблюдения порядка, быть взаимно вежливыми. Подходил к очереди и назначал старшего, человека, который мог организовывать этот неорганизованный коллектив. Не обходилось и без курьезов. Из билетного зала вынесли сразу трех человек. Через мегафон приказал милиционерам патрульно-постовой службы открыть несколько окон. Неожиданно, перекрывая гул зала, раздался крик средних лет мужчины: Они хотят отравить нас радиоактивной пылью . Нам не хватало только паники! Разглядев в толпе кричавшего, указал на него милиционерам. Взяв его под руки, они подвели его ко мне. Патроны еще есть? спросил у них. Они ответили, что осталось всего четыре. Выведите паникера в овраг! приказал я. Человек шутки не понял и потерял сознание. Пришлось уносить его в медпункт. Вернувшись, милиционеры сообщили, что паникер после нашатыря, очнулся и покинул лечебное учреждение через окно. Потом длительное время на каждом служебном совещании мне припоминали, как я расстреливал паникеров
В верхах обсуждали возможность эвакуации столицы. Потом, по всей видимости, пришли к выводу, что это невозможно: не хватит подвижного железнодорожного состава, а проще говоря вагонов. Поэтому было принято решение о направлении в столицу со всех железных дорог СССР дополнительных составов. Они стали курсировать от Киева к югу республики и в сторону России. Положение если и не стабилизовалось, то значительно улучшилось. В кассах появились дополнительные билеты, однако их количество все же не могло удовлетворить спрос. Прибывающие поездные бригады не знали дальнейшего маршрута движения. Начальник поезда бежал к дежурному по станции для получения маршрутного листа, и только после его получения начиналась посадка. Положение осложнялось и тем, что схема вагонов часто не соответствовала проданным билетам, а это вызывало суматоху и неразбериху, граничившие с паникой. Прибывал начальник поезда, открывались двери вагонов, через несколько минут загорался зеленой глаз светофора, состав начинал движение, а большинство пассажиров оставалось с детьми на перроне. Наученные горьким опытом, наши сотрудники стали срывать стоп-краны и держали состав до тех пор, пока все пассажиры с билетами и без них не оказывались в вагонах. Необходимо отметить, что проводники, ревизоры понимали сложность положения: ни одного оштрафованного безбилетного пассажира не было. Всем на месте выписывали, стоимость проезда и оставляли людей в тамбурах и коридорах.
Наверно это было в преддверии 9 мая. Я отправлял в Москву беременную жену старшего брата со своим сыном и моей дочкой. Прослужив на столичном вокзале к тому времени уже десять лет, я сам с трудом приобрел для них билеты и то лишь в общий вагон. Этот день мне запомнился на всю жизнь. Перрон заполнен рыдающими провожающими, в каждом окне видны десятки детских головок. Моя теща сквозь слезы сказала, что все происходящее напоминает ей войну. Я носился вдоль состава, который никак не могли отправить. Возле штабного вагона бушевал армейский полковник: он не мог найти свой мягкий вагон, которого в составе просто не было. Пришлось ему оказать помощь : вместе со старшиной милиции забросили его два огромных чемодана в тамбур и ему ничего не оставалось как взобраться в вагон. Состав, наконец, начал движение.
http://stalker.uz/istorii-rasskazy/aleksandr-naumov-vospominaniya.html (тут больше)
